Анна: Начну с вопроса о том, как ты пришла в иллюстрацию и вообще в художественную сферу?

Варя: Классическим путем: училище художественное, институт. Оно само собой как-то произошло, когда столько лет рисуешь, это происходит незаметно. Во время учебы начала работать в анимации, так завязались контакты и пошло-поехало.

Анна: Ты всегда хотела быть художником?

Варя: Нет, вообще рисовать я начала в 18 лет. В детстве я рисовала, но как только пришла в художественную школу, то недоучившись год, бросила.. Общеобразовательную школу я тоже бросила.
Когда переехала в другой город, познакомилась со студентами-художниками, и так вдохновилась этими ребятами, приходила к ним рисовать. Они мне помогли в училище поступить, и там мне страшно понравилось рисовать, так что до сих пор не могу остановиться... Я поступила во ВГИК на отделение анимации, это лучшее что могло со мной произойти. Я имею ввиду выбор профессии.

Анна: Когда ты начинала рисовать, тебя привлекала монументальная живопись, так?

Варя: Меня привлекали большие форматы. И даже во ВГИКе, где мы делали эскизы к анимации, которые не подразумевают большой формат, я всё равно умудрялась делать полутораметровые листы. Графика такого формата сейчас мне кажется иррациональной.

Анна: А где ты такую бумагу огромную брала, и как ты ее приносила на смотры?

Варя: Рулоны ватмана продаются, а натягивала я не на планшет, а на подрамник для живописи.
Самое сложное в графике, как мне кажется, это хранение и оформление. С живописью в этом плане гораздо проще — повесил на стену и всё, а с графикой надо обязательно стекло и желательно паспарту с рамой. На самом деле после ВГИКа я вообще не делала больших форматов, сейчас максимально я работаю на А3. Гораздо быстрее сделать на среднем формате работу, и можно сделать много за то же время, что потратишь на одну большую. Экономия времени.

Анна: Да, где их потом хранить...

Варя: Ну, стеллажи есть, но просто не востребовано оно. Всё-таки художник в анимации и иллюстратор — это прикладные профессии, мы создаем не самостоятельное произведение, а для чего-то: для книги, для журнала, для фильма. Поэтому я часто работаю в скетчбуке, в фотошопе альбомную склейку убираю и всё — иллюстрация готова.

Анна: Хорошо. Так, а ты себя художником считаешь?

Варя: Ну, да...

Анна: А художник это кто?

Варя: Не знаю, наверное, тот, кто создает визуальный образ чего-либо.

Анна: «Прикладное» — не несёт какого-то оскорбительного смысла?

Варя: Ой, конечно нет. Дело в том, что даже в прикладной работе такой простор для самовыражения.

Анна: Ты же делаешь авторские фильмы по твоему сценарию?

Варя: Да, и это страшно интересно. А ещё я очень люблю рисовать с натуры. Но у меня такой изобразительный язык, что часто натурные зарисовки выглядят, как иллюстрации.
Когда я делаю мои авторские фильмы, я выступаю как режиссер, сценарист, художник и частично как аниматор. Режиссура это сложно, очень много составляющих помимо изображения: история, характер, движения, монтажные склейки, взаимодействие со звуком. Это действительно очень творческий процесс с огромным количеством подводных камней. Поэтому я для себя всё-таки разделяю профессии: то, что я художник, и то, что режиссер. И рисовать мне конечно гораздо проще — рука набита, а вот режиссером довольно трудно. Сейчас делаю свой третий самостоятельный фильм, и был ещё один учебный фильм, кино делать для меня это такая работа, что мозги кипят.

Анна: А книг у тебя вышло сколько?

Варя: Немного — две пока. Честно говоря, я очень часто отказываюсь от иллюстрирования книг. Первое: это очень маленькие деньги в России, а второе: так как я делаю свои анимационные фильмы, то я ввязываюсь в проекты, которые мы подаем в Минкульт, и это работа на год обычно. То есть я постоянно, получается, занята, а книга это тоже длительный процесс, на нее нужно закладывать как минимум месяц работы, а то и больше.

Анна: В советское время, по рассказам бывалых, книги делали год, и это был нормальный срок.

Варя: Да-да, в зависимости от произведения, то есть это серьезная работа, так как я из одного фильма перехожу в другой, на книги времени не остаётся.

Анна: Ты работаешь в основном как художник анимационного фильма, да?

Варя: Нет, я же запускаюсь в Минкульте, и работаю как режиссер и как художник. Сейчас я и анимацию в своем фильме делаю, и параллельно я делаю интересные мне заказы, которые меня вдохновляют. Потому что делать один проект — это ужасно утомительно для меня. Есть разные люди и разные типы людей, и кому-то нужно полное погружение в один и тот же процесс, а у меня — наоборот. Если я делаю что-то одно, то я начинаю страшно буксовать, рефлексировать, и поэтому для меня спасение, когда есть несколько проектов интересных, которые ты постоянно чередуешь между собой. Вот сейчас у меня остался один проект — это мой фильм, и я чередую режиссуру, анимацию и поиск художественных решений. Я постоянно меняю свою деятельность, чтобы не застревать в чём-то одном. А вот книгу и фильм одновременно я бы не потянула.

Анна: Ты вот сказала: «Заказы, которые вдохновляют», а как вдохновить тебя?

Варя: Зависит от заказчика очень. То есть, когда, помнишь, ты предложила с вами поработать, для меня это счастье — для МОРСа что-то сделать, для Гоголь-Центра работать в радость, для Большого Фестиваля Мультфильмов. Сам заказчик на самом деле для меня играет огромную роль, решающую, наверное — для кого я это делаю. И ещё главное, чтобы было доверие заказчика к художнику. Очень вдохновляет, когда обращаются конкретно к тебе, конкретно за тобой. Нормальные заказчики не будут заказывать многослойную живопись художнику, рисующему скетчевую графику.

Анна: То есть ты не страдаешь от того, что тебе не дают заниматься чем-то своим?

Варя: Нет, ты что! Во-первых, я умею отказывать. Когда мне надо, я отказываюсь от работы, но если есть заказы интересные, то это очень бодрит.

Анна: Ты к этому постепенно шла? У тебя были какие-то моменты, что всё, у меня ничего не получается, нет заказов и я пойду кофе варить?

Варя: Я работала с третьего курса института, а по окончанию у меня несколько месяцев не было работы, и у меня началась страшная депрессия. Я не могла встать с кровати просто, настолько мне тяжело было принять, что я не востребована. Потом произошло чудо, и я попала на проект к Андрею Юрьевичу Хржановскому на полный метр и 7 лет там проработала.

Анна: Это про «Нос, или заговор „не таких"»?

Варя: Да, то есть я после института месяца три была без работы, страдала, а потом попала к Хржановскому, и это очередной переломный момент был, потому что Андрей Юрьевич меня очень вдохновлял как личность, он очень много давал мне в плане культурного развития и никогда не препятствовал какой-либо работе помимо «Носа». То есть я могла совмещать со своим фильмом и учебой на курсе режиссуры, я училась параллельно. С тех пор я постоянно при деле, и это мое спасение — заниматься любимым делом.

Анна: Ты преподавала, может сейчас преподаёшь?

Варя: Да, сейчас периодами. Когда что-то для себя открывала, когда сама исследовала что-то в графике, очень хотелось этим делиться с людьми.
А сейчас этого нет, потому что я увлечена сейчас немного другими вещами: структурой фильма, самой анимацией. Я всю жизнь не любила анимацию, прям терпеть не могла анимировать, хотя училась я именно на аниматора. Вот только последнее время я делаю анимацию и кайфую от этого. Когда я выпустилась из института, для меня стало открытием, что рисовать можно не так как «правильно». Собственно, с этого и началось моё преподавание.
И сейчас, наверное, у меня такая же история с анимацией, потому что я наконец-то отделалась от стереотипов, как надо. Я поняла, что никто не обязан анимировать по Диснею. Сейчас я понимаю, что этих рамок нет, и всё получается очень даже прикольно.

Анна: То есть тебе нельзя ставить рамки?

Варя: Да, наверное. Это ужасно, может эти рамки нужны, чтобы меня как тетиву натягивать, чтобы потом летела, но иногда это натягивание затягивается. Знаешь, когда тебя тянут, тянут, и ты думаешь — нет, всё, я уже точно не полечу никуда.

Анна: Открытие и исследование в графике, как это происходит? Что ты имеешь ввиду?

Варя: О, это самое интересное. Это всё приходит через самоанализ, через анализ своих и чужих работ. Мне кажется, это основное вообще, что нужно для роста — умение анализировать свои работы, анализировать работы современников и тех ребят из истории искусств, которые в музее висят. И после самоанализа ты начинаешь уже видеть поле для развития, куда тебе двигаться, куда не двигаться, и, копая, ты открываешь какие-то штуки. Я лично этому страшно радуюсь, для меня вот что-то найти, придумать — это самое интересное, а потом самое классное — дать этому жизнь. У меня так со скетч-анимацией произошло. То есть я не любила анимацию, но я любила очень рисовать, и тогда я решила совместить: ты рисуешь с натуры, но ты закладываешь в модель движение, и при сопоставлении одного наброска с другим складывается движение. Когда родилась эта система, я просто рада была, что она живет, что студенты этим увлекаются, что про скетч-анимацию спрашивают. Такое нащупать, пускай это сто раз кто-то делал и придумывал — не важно, главное, что это ты сейчас нашел.

Анна: Для себя.

Варя: И потом показал всем и радуешься, и пускай это где-то уже живёт своей жизнью, а ты уже дальше ищешь.

Анна: Какие у тебя дальнейшие планы?

Варя: Планы у меня — доделать кино и, наверное, я действительно обратилась бы к книге на какое-то время, чтобы просто переключиться. А потом снова кино. И, может быть, когда закончится пандемия, то снова можно будет ездить по фестивалям. Это самое интересное — фестивальная жизнь: приезжать в разные страны и знакомиться с разными режиссерами, смотреть авторскую анимацию на большом экране. Сейчас это всё практически закрыто. Летом я летала на очень хороший фестиваль в Загреб, но надо было делать тесты несколько раз, визу с трудом получила. В культурной мне отказали, но хотя бы туристическую дали. Я надеюсь, всё закончится, и с новым фильмом можно будет кататься.

Анна: А в планах книга взрослая или для детей?

Варя: Это зависит от предложений.
Я, кстати, никогда не делала авторскую книгу свою, потому что для меня книжки-картинки, те книги, которые создают художники самостоятельно, это и есть режиссура. Это не только сделать изобразительное решение, а это еще заложить драматургию. Это интересно, я еще не думала об этом, честно говоря, никогда. Все-таки у нас востребованы больше детские книги, а в режиссуре я совсем не детский автор.