— Я думаю, что можно попробовать вспомнить советский термин художник-оформитель. Потому что современный иллюстратор сейчас занимается не только книжной иллюстрацией, но и журнальной, иллюстрацией для онлайн-изданий, оформлением пространств: стены разрисовать, витрины оформить. Многие иллюстраторы делают анимацию, буклеты, печатную продукцию оформляют — это широкое понятие, мультидисциплинарное.

— Я пытаюсь, я много читаю женщин, пишущих о своём творчестве, и очень многие используют феминитивы: иллюстраторка, художница. Я понимаю, почему они это делают, но с точки зрения русского языка может быть мне пока это не очень привычно, не совсем близко. И в некоторых случаях я всё равно считаю, что цель уравнять женщину психологически с мужчиной — хорошая, но иногда получается чуть-чуть наоборот. Я знаю многих художниц, которые хотят, чтобы их называли художник, потому что это более профессионально, более серьёзно.

— Да, с этим много полемики, но я стараюсь быть осторожной и стараюсь учитывать, как человек сам хотел бы, чтобы его называли. Если девушка говорит: «Я иллюстраторка», конечно, я буду её называть именно так.

— Я иллюстраторка. Но по большому счету мне всё равно. Мне кажется, мои профессиональные качества вообще не зависят от того, как это называется, феминитивом или нет. Я делаю то, что я делаю.

— Это вечный вопрос. Мне кажется, что женщина, она творец просто по своей природе. Просто чаще так получается, что весь свой творческий потенциал женщина тратит на быт, на уют, на семью, что приготовить на обед — это же тоже наши творческие силы. И получается, что женщина чуть-чуть распыляет себя на эту бытовую сторону, она остается внутри семьи и дома. А мужчина часто может сконцентрироваться только на творческих проектах. И, наверное, с этим во многом связано то, что чаще всё-таки мужчины громче звучат в искусстве сейчас, чем женщины.

— Они могут углубиться, сконцентрироваться, они знают, что их всегда покормят. Если женщина делает выбор именно в сторону серьёзного художественного развития, чем-то ей придётся жертвовать. Какие-то приоритеты по-другому себе расставить, чем это принято в нашем достаточно традиционном патриархальном обществе.

— Да, это серьёзная и достаточно тяжёлая профессия, потому что она требует большой самодисциплины, самоорганизации. За тебя никто не будет решать, когда ты должен приходить на работу, что ты должен делать. Когда ты работаешь в больнице, часть ответственности с тебя снимается. Ну или в офисе, например, когда у тебя отпуск, сколько ты денег получишь. Если заболеешь, тебе оплатят больничный. Большинство иллюстраторов работают как фрилансеры, поэтому все эти вопросы они берут на себя, и ответственность очень большая. Надо быть достаточно зрелым человеком, чтоб оценивать все эти риски, чтоб правильно свой творческий процесс выстраивать. Если вы действительно живёте на эти деньги, скажем так. А не когда для вас это хобби, развлечение, просто какой-то вопрос самоутверждения.

— Мне кажется, это как раз касается вот этого женского вопроса. Складывается впечатление, что очень много девочек, женщин, девушек приходит в иллюстрацию, потому что у них остаётся нереализованный творческий потенциал. Кто-то рисует или рисовал в детстве и многим кажется, что как раз будучи иллюстратором, они могут создавать что-то своё. Быть художницей, художником. Кажется со стороны, что иллюстрация лучше интегрируется в семейный быт с детьми, с мужем, с собачкой, с прогулками по вечерам и так далее.

— Как любой хороший серьёзный труд, занятие иллюстрацией проходит разные фазы. Иногда всё идёт легко и просто, но иногда какое-то преодоление всё-таки нужно. И в этот момент кровь из глаз, когда ты мечешься и не знаешь, что делать, и тебе надо работать, работать, работать.

— Я думаю, что талант — это смелость и умение слышать внутри себя, что действительно нужно в данный момент, скажем так, вселенной. Если ты чувствуешь, какая картинка сейчас должна родиться, ты её делаешь, и она оказывается востребованной, классной, и все её в итоге любят. Это вот чувство доверия, наверное, миру.

— Так тоже часто бывает. Если ты с любовью действительно что-то искренне очень сделал, часто люди очень это чувствуют, на каком-то очень подсознательном уровне. И хорошо реагируют.

— Нет, это ненормально. То есть, наверное, с одной стороны, это полезно, что художники чувствуют себя востребованными, но если человек начинает очень сильно обращать на это внимание, то уходит какая-то искра. Искренность уходит.

— Отклик может получиться не только в виде лайков. Он может получиться, если у вас купят работу, предложат проиллюстрировать книжку в этом направлении. Всё равно, так или иначе сложится в какой-то проект.

— Если у тебя крутые работы, то они по-любому найдут своих зрителей. Их увидят, они разойдутся, их будут кучу раз перепощивать. И иногда лучше больше времени потратить именно на взращивание качества своих работ, чем на продюссирование себя как медийной личности.

— Это большая культурологическая полемика. Ещё Сьюзен Зонтаг и Вальтер Беньямин писали об этом. Ролан Барт об этом писал. Все по-разному. Наверное, для истинного восприятия произведения искусства знать о личности автора не нужно совсем. Но весь опыт искусства второй половины двадцатого века говорит о том, что чем больше художник вкладывает личного, тем лучше его работы воспринимаются публикой. Сейчас иногда личность автора заслоняет собой сами работы. К тому же от личности автора зависит цена на работы. А ещё темперамент человека, его характер всё равно через его работы рано или поздно проявляется, поэтому у одних зрителей даже на эмоциональном уровне какие-то произведения находят отклик, а какие-то нет, даже если об авторе ничего не известно.

— Нет. Например, я подписана на западных иллюстраторов в инстаграме и смотрю их работы. Лично мы с ними не знакомы, но работы мне от этого менее симпатичными не становятся. Профессиональный взгляд на работы точно не должен учитывать личность или пиар художника.